Краткая инструкция обращения с гением

Попробуем перечислить критерии гениальности. Гений – это тот, кто много и быстро запоминает и в нужный момент извлекает из глубин мозга определенную информацию, постоянно развивая и дополняя ее. Тот, кто умеет без калькулятора умножать пятизначные числа, знает десять языков, сыплет пространными цитатами из литературных произведений, виртуозно сочиняет и воспроизводит музыку, создает неповторимую живопись, скульптуру, архитектуру… 

У гениальности есть и свои внешние признаки – помимо креативности и любознательности: худоба, неряшливость, высокая тревожность, низкое половое влечение, умение писать левой рукой, а главное – сомнение в своих незаурядных способностях. 

Наиболее универсальным на сегодня измерителем интеллекта пока остается старый добрый тест IQ, все чаще критикуемый психологами и педагогами. То есть, если ваш IQ зашкаливает за сотню, вас смело можно назвать умным. Но таких людей довольно много, другое дело гении – их единицы. Современные ученые смоделировали, что IQ Эйнштейна мог равняться 160, Ньютона – 190. 

Мало кто знает, что у прожившего почти всю свою короткую жизнь в Массачусетсе потомка иммигрантов из украинского Бердичева Уильяма Сайдиса показатель интеллекта равнялся 260 – самый высокий в истории. В семь (!) лет, в 1905 году Билл поступил в Гарвардский университет, но учиться там ему разрешили только с 11, ведь он был, хоть и гениальным, но все же маленьким мальчиком. Именно этот фактор, похоже, не учел отец Уильяма, который разглядел и чуть ли не с рождения развивал в нем уникальные способности, но «выплеснул ребенка», лишив сына беззаботности, целебного безделья и радости детства.

О жизни самого интеллектуального человека чей ум «устал» еще в юности, и о том, как предостеречь от этого ваших детей, читайте в нашей статье.

«Выдающийся неудачник»

Уильям Джеймс Саймс родился 1 апреля 1898 года в Нью-Йорке в семье евреев-иммигрантов из Украины, которая вскоре перебралась в Бостон. Его отца Бориса Сайдиса, профессора психологии и известного психиатра, пригласили преподавать в Гарвардском университете, который он сам окончил. Мать Билла была выпускницей Бостонского университета, одной из первых женщин-ученых, доктором медицинских наук. Среди бабушек и дедушек Уильяма также было несколько ученых. 

Родители сразу заметили одаренность ребенка и начали усиленно формировать его способности в соответствии с зарождающейся в то время теорией раннего развития. Борис Сайдис, главный в Америке оппонент Фрейда, поклонник гипнотерапии и автор бестселлера «Психология внушения», похоже, решил сделать сына объектом собственного педагогического эксперимента и витриной своей же теории раннего развития. Доктор Сайдис утверждал, что если начать рано и интенсивно работать, к десяти годам ребенок достигнет уровня знаний выпускника колледжа. Отец мальчика публиковал статьи, призывая других родителей следовать его методам. 

Такой подход, искалечивший немало судеб, якобы должен был способствовать формированию успешного человека. О том что такое педагогическое насилие скорее убивает талант, чем развивает его, узнали спустя десятилетия. А пока что вундеркинд Сайдис рос и не переставал восхищать родителей, друзей-ученых и широкую общественность невиданными успехами. 

Когда Уильяму было 2 года, он прочитал по-английски «Нью-Йорк Таймс»;
– в 4 – печатал оригинальные работы на французском языке;
– в 5 – прочел Гомера в оригинале и разработал формулу, с помощью которой он мог назвать день недели для любой заданной исторической даты;
– в 8 – спроектировал новую таблицу логарифмов, основанную на числе 12, и написал четыре книги, одна из которых являлась серьезной монографией по анатомии.

Он поступил в Гарвард в возрасте 7 лет, но профессора не представляли, как ребенок сможет сам посещать занятия, и учебу на математическом факультете пришлось отложить до 11 лет. а в 16 окончил его с отличием. Уже в первый год обучения Билл поразил сокурсников и преподавателей теорией о «четырехмерных телах».

Nota bene: К слову, когда мой сын поступил на математический факультет Киевского университета, где учеба довольно сложная, их предупредили: как только вам будет казаться, что вы открыли четвертое измерение, немедленно обращайтесь к факультетскому врачу. 

К 30 годам Уильям владел 40 языками и был известен как математик, антрополог, историк, лингвист, изобретатель, писатель, врач, психолог, практикующий юрист, антивоенный активист. 

Не математикой единой 

Гений Сайдиса-младшего был удивительно разносторонним. Поскольку его отец был полиглотом, он считал, что изучение языков надо начинать с пеленок. К семи годам Уильям свободно говорил и читал по-французски, по-немецки, по-русски, по-гречески, по-латыни, по-армянски и по-турецки. А в восемь создал искусственный язык – смесь латыни, греческого, немецкого и французского. Он назвал его Vendergood и написал на нем книгу Book of Vendergood. 

Начав преподавать в Гарварде в 17 лет, он параллельно изобретал «счетную машину», которую называл комптометром. Пожелтевшие рукописи с ее подробным описанием нашли после его смерти в сундуке в доме матери. Уильям работал на этом прообразе компьютера двумя руками одновременно, используя локти для пробела, и в течение одного часа выполнял работу, рассчитанную на восемь часов. 

Кроме того, Сайдис знал столько фактов из истории Бостона, его индейских корнях, что как утверждают современные ученые, его рукописное исследование достойно учебника и вдобавок очень легко читается. 

Славы много не бывает?

Неудивительно, что юный Билл, по сути, еще ребенок, постоянно был в центре внимания, тем более, что его отец это весьма поощрял. Он гордился сыном, но не столько как отец, а скорее как импресарио – своей успешной звездой. Вездесущие газетчики ходили за ним по пятам, а он прятался и как мог избегал ненужной публичности. 

Его мать Сара Сайдис вспоминала, как однажды репортеры подкараулили сына на улице, когда он возвращался из школы. Один из них держал ребенка за руки, пока другой фотографировал. Можно только представить, чего стоила мальчику такая «минута славы». Ведь кроме интеллектуальных способностей, у него, как у любого ребенка, была потребность играть, общаться со сверстниками, просто валять дурака. Но это считалось бесполезной тратой времени.

Поэтому вполне объяснимым выглядит решение Сайдиса по достижении совершеннолетия уйти из родительского дома, Гарвардского университета, покончить с преподавательской карьерой, судиться с журналистами, посягающими на его частную жизнь. Как только он понял, что может зарабатывать самостоятельно, он порвал с отцом, который, как сейчас бы сказали, постоянно нарушал границы сына и ради собственного тщеславия выставлял его на всеобщее обозрение. Своеобразный бунт Уильяма против жесткого воспитания вылился в уход с юридического факультета и участие в первомайской демонстрации в Бостоне в 1919 году, за что его приговорили к 18 месяцам тюрьмы. Во время судебного процесса Сайдис называл себя социалистом и заявлял, что отказался от призыва на Первую мировую войну по идейным соображениям. Борису Сайдису удалось убедить окружного прокурора заменить тюремное заключение самого молодого выпускника Гарварда на психиатрическую клинику в Нью-Гэмпшире, принадлежавшую коллеге отца. 

Родители грозили Уильяму заключением в настоящую психиатрическую лечебницу, если он не изменится, но парень был непреклонен. В своем последнем интервью The Boston Globe он заявил, что будет жить один и не собирается связывать себя узами брака. Больше с журналистами он не общался, избегал публичности, издавал монографии под псевдонимом и не любил, когда его узнавали. Как вспоминала его сестра Хелен, Билл хотел, чтобы его оставили в покое и не называли гением. Похоже это слово ассоциировалось у поистине гения Сайдиса с ненормальностью, чрезмерными родительскими требованиями и украденным детством. 

Ум, который устал

Журналисты, конечно, немедленно окрестили Сайдиса «выдающимся неудачником» и принялись писать на все лады о том, что его интеллект выгорел, а ум устал. Но это было не так. Знания и способности Уильяма никуда не исчезли, а устал он сам от той непомерной нагрузки, которую в качестве психолого-педагогического эксперимента, руководствуясь благими намерениями, практиковал его отец. Биографы человека с наивысшим IQ и ученые до сих пор пытаются понять, являются ли все его достижения следствием этой практики или он таким родился. Кстати, Борис Сайдис высмеивал измерение интеллекта как «абсурдную и вводящую в заблуждение» затею. 

Возможно, отец Уильяма Сайдиса невольно показал нам пример того, как не надо обращаться с одаренными детьми. Делая ставку исключительно на интеллект и достижения, мы оставляем вне поля зрения эмоциональное развитие, потребность в общении, рефлексии, самопознании, из чего позже складываются навыки социализации, эмпатии. Сайдис-младший родился с прекрасными задатками – ведь и отец его обладал незаурядными способностями: к 30 годам имел три ученых степени, а значит, с наследственностью было все в порядке. Если бы родители не ставили планку так непомерно высоко, кто знает, может быть, Билл стал бы ученым с мировым именем и прожил бы долгую счастливую жизнь. Вместо этого интеллектуал высшей пробы работал грузчиком, водителем, мелким клерком. Он писал книги по истории, психологии и космологии, разрабатывал счетную машину – и все это в тот период, когда, как утверждали недоброжелатели, гений «разучился думать». 

Любопытно, что Сайдис был страстным собирателем железнодорожных билетов, о которых под псевдонимом Франк Фалупа написал целый трактат. В нем он рассказал, как увеличить пропускную способность железных дорог. В 1930 году он получил патент на бесконечный календарь, который учитывал и високосные годы. 

«Оставаясь почти затворником, Уильям Сайдис защищал свое право жить так, как хочет он сам, радоваться простым вещам, а не быть странным, эксцентричным гением, каким видел его отец», – рассказывал один из немногих друзей ученого. Он окончательно порвал с семьей и даже не присутствовал на похоронах отца в 1924 году.

Сам же отрекшийся от своей гениальности Уильям умер в 1944 году от инсульта в своей квартире в Бостоне в возрасте 46 лет. 

Комментарий психолога

Что именно послужило причиной жизненной коллизии Уильяма Сайдиса, и почему он выбрал аскезу?

Добровольная аскеза стала не результатом выбора, а скорее возникла в результате его отсутствия. Ведь его отец не оставил сыну другой возможности, кроме как буквально с пеленок карабкаться по крутой лестнице успеха вверх. Родители, психолог и врач, прекрасно осознавали, насколько одаренным родился их сын. Но, наверное, они считали, что если они не сделают из ребенка гения, врожденные задатки умрут в зародыше. И так увлеклись процессом, что не заметили, когда их забота о будущем сына превратилась буквально в насилие над ним. Ребенок был загружен родительскими требованиями до предела, и, поскольку другой модели отношений он не знал, любовь отца и матери ассоциировалась у него с упорным трудом и непомерной нагрузкой. Он быстро усвоил, что любят не его как такового, а результаты его успеха, и чтобы не потерять благосклонность родителей, надо стремиться к новым и новым вершинам. 

Очевидно, что времени на игры, общение и все, что не направлено на «развитие», не оставалось – отсюда и социальная дезадаптация Уильяма. Ситуацию усугубляла и вынужденная публичность, которая в силу интроверсии Сайдиса была для него непереносимой. В 12 лет у мальчика случился первый нервный срыв, следующие были только делом времени. Билл понял, что избавиться от родительского гнета, их колоссальных ожиданий и изнурительной популярности можно только уйдя из дома. Более того, любовь, близкие отношения у него теперь навсегда ассоциировались с тяжелой работой. Эмоциональная сфера, не прошедшая испытания дружбой со сверстниками, осталась неразвитой. Это – вероятная причина затворничества, социофобии и добровольного целибата Уильяма Сайдиса. 

Он настолько устал от образа гения, навязанного отцом, что официально запретил журналистам так его называть. Невольно совершив в первые 17 лет жизни свои главные достижения и получив прививку от экстраординарности, молодой человек отстоял право на простое, тихое счастье. 

О том, как не стать «родителями-вертолетами» и не превратить своих детей в китайских болванчиков, сломав им судьбы собственным тщеславием, читайте в нашей статье «Мама-вертолет»: 10 советов от Бостонского университета и детского психолога». 

Понравилось? Подписывайтесь на наш дайджест в Facebook, Instagram, Telegram – в нем мы рассказываем об истории и о сегодняшнем дне Америки, и в первую очередь о том, что происходит в Бостоне и Массачусетсе.

Звоните также для получения консультации или организационной помощи, если собираетесь в США, по делам и не только.